О донецком драматурге Куралехе страна узнала, когда в латвийском театре Даугавпилса запретили спектакль по его пьесе «Перемирие». Что такого страшного было в пьесе о беременной женщине Марие, чей дом оказался в зоне военного конфликта, и о судьбе которой попеременно заботились и украинские, и российские воины? Может быть, сама мысль о том, что жизнь человека – превыше всего? И именно поэтому пьеса о человеческом Донбассе не вписалась в образ «России-агрессора», который так старательно пестуют в Латвии. К счастью, уже несколько пьес донецкого драматурга поставлены на сценах Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска и Омска. А сам Куралех по-прежнему живет в Донецке, не «зазвездил» и открыт для общения с журналистами.

Коренной дончанин

Начался разговор с Алексеем с простого любопытства: что за Куралех такой? Необычная фамилия, как и ожидалось, имела необычную историю.

 – Фамилию Куралех я получил от моего дедушки по материнской линии Степана. Он по национальности украинец, родом из села Любимовка Запорожской области. В их селе эта фамилия очень распространена. На памятнике, посвящённом односельчанам, не вернувшимся с войны, с десяток фамилий Куралех, – рассказывает наш собеседник. –  Скорее всего, фамилия произошла от слова «куролесить». Мне всегда казалось, что это слово никак не соответствует моему характеру, но этимологии виднее. Вообще, если покопаться глубже, слово является искажённым переводом греческого песнопения «господи помилуй» («кирие элейсон») и означает нестройное пение церковного хора. Так что не исключено, что мои предки имели отношение к церкви. Дедушка приехал на Донбасс в 30-е годы. Туда же из Тросны, села в Орловской области, перебралась бабушка по материнской линии Екатерина вместе с семьёй после того, как их раскулачили местные активисты. Родители моего отца – Михаил и Анна – из семей юзовских евреев. Выходит, я коренной дончанин в 3-4 поколении. Во мне смешаны три крови – украинская, русская и еврейская. Родился я в Донецке, всю жизнь прожил на одной улице, в одном доме. Никуда не уезжая, умудрился сменить четыре страны.

В доме Куралехов царила литература. Мать Светлана и отец Владимир всю жизнь писали стихи. Светлана более сорока лет проработала завлитом Донецкого театра кукол; отец был журналистом, помощником режиссёра в народном театре, занимался бизнесом. Понятно, что кем бы ни хотел стать их сын Леша («агрономом, работником зоопарка, чемпионом мира по шахматам» – из планов юного Куралеха), в итоге, по примеру родителей, всё кончилось филфаком.

– В университете поначалу начал активно работать на научной стезе – были публикации в московских и других солидных журналах и газетах. Но чистая наука в какой-то момент стала казаться мне слишком скучной и предсказуемой. Наверное, «куролесная» фамилия всё-таки сыграла свою роль, – улыбается драматург. – Я занялся бизнесом, перепробовал множество различных сфер деятельности. Строил дома, шил одежду, выращивал арбузы, торговал всем на свете. Сейчас зарабатываю грузоперевозками. Больших денег не скопил, но на жизнь хватало, и скучной мою жизнь точно нельзя было назвать.

Лотерейный билет для драматурга

Долгое время Алексей был уверен: всё, что связано с филологией, осталось в прошлом. Но в 2014 году, неожиданно для себя, начал писать сценарии.

 – С одной стороны, хотелось как-то высказаться о происходящем вокруг, не держать всё внутри. С другой стороны, мною двигал вполне утилитарный интерес: хотел попробовать заработать деньги написанием сценариев. В 14-м году в Донецке с работой было не очень, – признается Алексей. – Со сценариями для кино не складывалось, тогда я решил попробовать себя в драматургии. В 2016 году появилась моя первая пьеса «Шабашка». Там по сюжету бригада строителей строит дом в приазовской степи накануне войны. В пьесе я использовал свой опыт строителя и опыт своей первой любви. «Шабашку» опубликовал Андрей Волчанский в своей «Современной драматургии», за что я ему до сих пор очень признателен. Публикация укрепила мою веру в себя – и я продолжил писать.

Постепенно меркантильные интересы (заработать творчеством) ушли на задний план. Пьесы стали для начинающего драматурга возможностью  как-то упорядочить свою внутреннюю жизнь, ответить для себя на какие-то вопросы, зафиксировать ускользающие моменты жизни, пережить через героев то, что никогда бы не пережил сам. По словам нашего собеседника, «когда складывается сцена или даже отдельная фраза – это всегда радость. Когда работаешь над пьесой или сценарием, и видишь, что с каждым днём становишься ближе к цели, бег времени воспринимаешь не так тревожно».

Тем не менее, пьеса создается для театра, и Алексей Куралех всячески пытался свои пьесы продвинуть на театральные подмостки.

– Как и все начинающие драматурги, я посылал свои пьесы на конкурсы и лаборатории, предлагал в журналы, давал читать знакомым режиссёрам и руководителям театров. Первый спектакль по пьесе «Перемирие» состоялся благодаря Олегу Липовецкому. Он предложил эту пьесу, победившую на конкурсе «Ремарка», Александру Кулябину, директору новосибирского театра «Красный факел». В дальнейшем Александр Прокопьевич взял для своего театра ещё и мою пьесу о Достоевском. Несколько спектаклей появились после читок на различных лабораториях, – описывает свои усилия по продвижению донецкий драматург. – Заманчиво сказать, что главное для драматурга – написать классную пьесу, а остальное приложится само собой. На самом деле, поставленный спектакль – это, в определённой мере, лотерея. И для любого драматурга нужно иметь на руках лотерейный билет – и желательно не один.

Текущий кран в Донецке – радость

У Алексея Куралеха оказалось несколько выигрышных лотерейных билетов: четыре его пьесы вышли на сцену. На спектакль «Сны Пенелопы» в столичном театре Моссовета Алексей приехал со старшей дочерью. Московские журналисты особенно интересовались – как пишется под прилетами?

– А мне не приходилось писать под прилетами: в 2016-м году, когда я начал писать пьесы, активные боевые действия в Донецке, в основном, закончились, да и район у нас всегда считался относительно спокойным, – признается Куралех. – Творчество это такое состояние, которое зависит от внутренних состояний. Вот сейчас я уже полтора года ничего не пишу. Я пытаюсь понять – как правильно писать. Особенно – о Донбассе. Думаю, писать надо так, чтобы не приумножать ненависть, с любовью и состраданием ко всем (насколько получается). Сейчас это трудно, возможно, поэтому многие мои знакомые литераторы взяли паузу в своем творчестве.

Тем не менее, донецкий драматург верит, что завтрашний день принесет ему и новые пьесы, и новые спектакли, и новые впечатления.

– Знаете, говорят: «Хочешь рассмешить Бога – расскажи ему про свой завтрашний день». Мне кажется, быть уверенным в завтрашнем дне может только очень недалекий человек. Правда, это относится не только к Донбассу, но и к любой точке земного шара, – говорит донецкий драматург Алексей Куралех. – Тем не менее, совсем запретить себе мечтать не получается. Хочется на Новый год показать старшим дочкам Москву и Питер, хочется летом попутешествовать с семьей по России. Хочется построить новый дом – в старом нашей семье уже тесновато. В семье я единственный мужчина, так что положение обязывает выполнять всю бытовую работу. Писать пьесу или кран чинить – для меня не является дилеммой. Тем более, что текущий кран в Донецке – скорее радость, чем беспокойство. Это значит, что, наконец, дали воду.

Фото: архив Алексея Куралеха